– Валерий Дмитриевич, в первых десяти турах сезона 1992 года вы пропустили всего то один мяч. На данном отрезке – это лучший вратарский показатель в российской истории. Знали об этом?
– Знал. Единственный гол, кстати, «Зенит» нам забил с пенальти. На тот момент у нас была хорошая команда с хорошей обороной. До этого мы выступали в первой советской лиге, и там наша защита вошла в тройку лучших. Поэтому в том нашем рекордном показателе – большая заслуга наших защитников.
– Ваш легендарный тренер – Валерий Викторович Овчинников – выстраиванию обороны уделял большое внимание?
– В общепринятом сегодняшнем понимании этого определения – нет. Тактическая работа тогда велась куда проще. Валерий Викторович выбирал футболистов по классу. Классный же игрок должен знать своё дело. Главное – создать ему условия. Этим и занимался наш главный тренер.
– Овчинников был сильным мотиватором?
– У нас главный стимул был финансовый. А финансирование было хорошее. Под него и люди подбирались соответствующего уровня. Овчинников особенно почему-то не любил «Аланию». Когда с ней встречались, сумочка спортивная ставилась в раздевалке. Побеждайте – и забирайте.
– Сумочка с деньгами, надо понимать?
– Конечно. Три раза мы такую сумочку забирали. Сумма делилась на всех. Но у нас и без того премиальные были хорошие. Начальник горьковской железной дороги Омари Шарадзе был настоящим фанатом футбола и команде помогал сильно. После побед получали порядка 5-7 тысяч долларов. В те времена это сумасшедшие деньги были. Овчинников сам хотел, чтобы ребята, которые у нас играли, успевали купить машину с квартирой. В этом плане он красавец, конечно, был.
– «Локомотив» особенно немного пропускал весной. Овчинников, говорят, любил прибегать к разного рода хитростям в этот период?
– Однажды в первом туре в Нижний приехал «Спартак». С Черчесовым, Мостовым, Карпиным и всей этой компанией, удержать которую в то время было практически нереально. По приказу Овчинникова поле тогда залили водой, и оно превратилось в сплошную непроходимую грязь. Мяч больше пяти метров даже проскакать не мог. А спартаковцы играли в основном низом. В итоге закончили 0:0, а могли и победить москвичей.
– Почему Овчинникова называли Борманом?
– Наверное, за его манеру готовить команду физически. У Овчинникова бегали очень много. Нередко по горам. Порой сборы вообще проходили без мячей.
– Валерий Карпин с ужасом вспоминал тренировки Бормана.
– Тренеров вратарей в то время ещё не было, и мне приходилось бегать наравне с полевыми игроками. По утрам иногда пробегали 6-7 километров. Это была зарядка (улыбается). Потом, не переодеваясь, шли на завтрак и через 40 минут – утренняя тренировка. Затем – вечерняя. Когда играли официальные матчи, Борман зарядку убирал, но двухразовые тренировки продолжались.
– Игроки протестовали как-то?
– Усталость, конечно, накапливалась. Первые 5-6 туров после сборов выглядели неплохо. Но потом, когда поля зеленели, надо же было и в комбинационный футбол играть. У нас же особого тактического разнообразия не было. Всё довольно схематично. Ребята разговаривали, где-то, обычно ближе к играм, Валерий Викторович нагрузки немного снижал, но двухразовые оставались.
– У Бормана была определённая репутация. 1993 год у многих в памяти.
– Нам в последних двух турах надо было побеждать «Аланию» и «Жемчужину», чтобы в вышке уцелеть. Владикавказ победили.
– Со знаменитым чемоданчиком?
– С сумочкой (улыбается).
– Точно.
– А в последнем туре надо обыгрывать Сочи. Но этого мало. Надо было, чтобы «Текстильщик» в Камышине обыграл «Луч», а «Ротор» дома обыграл «Океан» из Находки. «Текстильщик» боролся за четвёртое место, дававшее пропуск в Кубок УЕФА, а «Ротор» – за серебро. В общем, шансы у нас были. Волгоградцы быстро набросали «Океану». А в Камышине долго – 0:0. Все на взводе. Мы 2:1 ведём. И потом стали сообщения приходить: один гол забил «Текстильщик», второй, третий. Когда в Камышине 4:0 стало, Овчинников с Найдёновым прямо у бровки обниматься начали.
– Прямо во время игры?
– Да! Все это видели. Потом по телевизору показывали (улыбается).
– Вот так и сдавали.
– Я этого не говорил. Они ведь друзья были (улыбается).
– Овчинников, Найдёнов и Синау – имели на футбол своеобразный взгляд.
– Овчинников однажды не выдержал, говорит Синау: «Валера, забирай эту команду, нет с неё толку». Николаевич тогда немного поработал, наладил игру, очков поднабрали. Викторович не выдержал – через месяц вернулся (улыбается).
– В 90-е годы вовсю доминировал «Спартак». «Локомотиву» иногда удавалось пощипывать «красно-белых», а вам – отражать пенальти в их исполнении.
– Против «Спартака» всегда играл с большим удовольствием. Очень нравилось пытаться предугадывать мысли спартаковских футболистов. У них масса передач шла в свободные зоны – розыгрыши, забегания. Это как шахматы были. В девяностые множество крепких команд выступало. ЦСКА, «Локомотив», «Динамо», «Торпедо», «Ротор», Владикавказ. Но спартаковцы, конечно, – как каток. Забить 2-3 гола для них в то время – рядовое явление.
– На память приходит, как нижегородцы обыграли в Москве «Динамо» 4:3. Красивейшие голы Калитвинцева! Какие игры запомнились больше других вам?
– В 1991 году, в первой советской лиге мы боролись за шестое место, которое давало право на переход в высшую. Решающий матч играли с симферопольской «Таврией». Тогда некоторые республики бывшего СССР уже начали процедуру отсоединения, но Украина на тот момент ещё об этом не заявляла. Мы выигрывали 1:0, а «Таврию» устраивала и ничья. И вот за минуту до финального свистка нам ставят пенальти. И я его отражаю. После игры вся команда подхватила меня на руки и несла до раздевалки. В итоге заняли шестое место.
– После этого всё и началось.
– Выходит, так. В 1994 году на финише сезона играли в Волгограде. «Ротор» на бронзу претендовал. Нам особо и не нужно было ничего. А у Прокопенко (Виктор Прокопенко – на тот момент главный тренер «Ротора» – прим. Пресс-службы) ещё и День рождения – 50 лет. Всё шло к тому, что в Волгограде должен был состояться праздник. Нас уже списали просто. Овчинников в раздевалке бросил: «Ребята, шансов мало. Ну, попробуйте что-нибудь сделать». А я возьми и ляпни: «Викторович, дайте тройные премиальные. И победим!»
– Это сколько?
– За ту игру 15000 долларов получалось.
– Не слабо.
– Ну шансов то всё равно нет. Просто скажите (смеётся).
– И чем дело кончилось?
– Овчинников после моих слов остановился, задумался, потом махнул рукой и вышел. А мы в итоге прибили «Ротор» 3:2. Тогда Калитвинцев и Женя Смертин очень сильно игру провели. А Борман после матча ко мне идёт на эмоциях и орёт: «Шанс, ты что, охренел? Меня хотел на бабки кинуть? А если бы я пятнадцать пообещал каждому??» В раздевалке – громовой смех.
– Подложили вы «Ротору» «свинью».
– Вы не поверите, но Прокопенко после игры зашёл к нам, поздравил и принёс натуральную поджаренную свинку. Это ему подарили на День рождения. Говорит, молодцы, ребята! Вы мне свинью подложили, а это – вам (улыбается). А «Ротор» в тот год так до бронзы и не добрался. Московский «Локомотив» по числу побед его обошёл...
– В нижегородском «Локомотиве» регулярно появлялись яркие личности – Юрий Калитвинцев, Евгений Смертин. У Бормана, похоже, был нюх на игроков?
– Калитвинцев на тот момент половину команды заменял. Любой удар – в створ, каждый второй – гол. Его вся высшая лига боялась. Особенно Юре штрафные удавались. Он тогда с них немало забил.
– В 1994 году вы попали в список 33-ёх лучших футболистов России по итогам сезона. Тройка лучших вратарей из девяностых, на ваш взгляд?
– Много было сильных вратарей. Филимонов, Сметанин, Нигматуллин, Клеймёнов. Двоих выделю – Черчесова и Овчинникова.
– После окончания карьеры вы работали во многих клубах. Футбол не надоел?
– Знаете, многое удалось повидать. В Лиге чемпионов участвовал, в отборочных матчах чемпионатов мира и Европы играл, высшую российскую лигу прошёл. Как может футбол надоесть? Это моя жизнь. На данном этапе для меня важен спортивный стимул. Поэтому сегодня я в «Чайке». Проект, озвученный президентом, очень интересен. Попытаемся его реализовать. Все вместе – футболисты, тренерский, административный штаб, менеджмент клуба.
– С Овчинниковым отношения поддерживаете?
– Да, мы на телефонах. Когда добрый десяток лет своей жизни отдаёшь команде, в которой занимался любимым делом, – остаётся множество добрых и ярких воспоминаний. Я хорошо помню, с чего всё начиналось, и каких трудов это стоило. Когда мы питались на вокзалах хлебными котлетками, а через пять лет – жили в шикарных отелях. Какой стадион выстроили! Горький ведь был закрытом городом. Там вообще ничего не было поначалу. Выбили участок, построили классную на тот момент базу. Клуб развивался, и Овчинников с Шарадзе сделали для его развития очень много. Жаль, что это всё уже в прошлом, которое не вернёшь.
